Он покосился на спеленатую куклу за спиной волхва, показалогромный кулак, облепленный ряской, словно Таргитай мог увидеть. Вода шлатяжелыми волнами, воронками. Невры вцепились в гигантскую корягу-выворотень,качнуло так мощно, что Олега снова окунуло с головой. Он закрыл глаза изадержал дыхание, ждал, но коряга как перевернулась, так и застыла. Он отпустилруки, попытался всплыть, ощутил, что запутался среди скользких корней. Страхударил в голову: утонуть в грязи! А пиявки и червяки будут грызть его размокшееи распухшее тело…

Он отчаянно забарахтался. Если уж погибнуть, то как люди: вчистом поле, навзничь и раскинув руки, конь рядом повесил морду, а черный воронсел на грудь и начал выклевывать глаза… Или как волхв: в страшных муках отневерно сказанного заклятия…

Его ударило по затылку, он хлебнул грязи, вынырнул, точнее,рука Мрака подняла за волосы и держала над колышущейся грязью.

– Цел? – донесся сдавленный крик.

– Вроде бы…

– Дай мне Тарха… А то сразу двоих потерять…

– Цел, разве что в ножны к Мечу набилось грязи.

– Ну, это потерпит. Нам с тобой все равно за него небраться.

Отчаянно кашляя, выплевывая с грязью болотных червяков итраву, Олег нащупал за пазухой обереги, воспрянул духом. А что забились грязью,то очистит, тут лениться грешно.

Пахнуло тяжелым потом, словно наверху скакал табун давно немытых коней. Невры замерли, ждали, чувствуя полнейшее бессилие. Прошли долгиетомительные мгновения, затем вздохи начали удаляться.

– Небось дедушка Горыни, – пробормотал Мрак, плечипередернулись. – А то и самого Святогора!

– Как не тонет? – спросил Олег ошарашенно. – Те и по землене ходят, а этот… по болоту!

Плечи оборотня передернулись снова.

– Ты бы видел…

– Что?

– По шею в этом самом, что и грязью назвать – та оскорбится.Этот еще выбирал места повыше… А что у него на голове!

Подул ветер, туман заколыхался, то сбиваясь в плотные, каккисель, комья, то разреживаясь. В просветы невры видели все ту же гнилую воду,толстые мясистые листья, на листьях что-то сидело. Мрак успел увидетьвыпученные глаза, хотел было уесть мудрого волхва, что он-де не прав, жабы издесь, да еще какие, но смолчал. Жабы ли, если с седло размером, а на головерога?

Брели по колено в жидкой грязи, иногда проваливаясь погрудь. Олег шел бледный, глаза безумно смотрели вдаль. Губы шевелились,посиневшие, бескровные. Мрак предположил сперва, что волхв пробует восстановитьсвою магию, потом услышал совсем тихое:

– Это просто болото… Я уже был в болоте… Там еще были упыри…Ничего страшного… Упыри и дрягва… Здесь даже их нет…

Бедолага, подумал Мрак сочувствующе. Зачем так бояться? Надожить как набежит. Радоваться тому, что есть. Даже в последние дни белого света.Как живут птахи. Как цветы под солнцем. Никого не трогают, но и сами неубегают.

Запах гниения стал плотным, воздух посерел. Шли мокрые, какв жарко натопленной бане, с раскрытыми ртами. Впереди залопотало, все громче игрознее. Олег остановился как вкопанный, но Мрак пер как лось, вода за ним шлагрязными бурунами.

Лопотание приблизилось, стало мощным, как грохот водопада.Через мгновение их накрыло ливнем. Крупные капли с силой били в темную воду,брызги взлетали выше головы. На неспокойной воде вздулись огромные, как щиты,пузыри.

Олег простонал сквозь зубы. Мрак бросил громко, перекрикиваяшум дождя:

– Заодно помоемся. А то от тебя чем-то пахнет…

– Чем? – не понял Олег. – Волхв обязан мыться часто. Это тыуже неделю не мылся!

Мрак скалил зубы: Олега дразнить так легко, что даже неинтересно.Нет того чувства, что делает жизнь легче. Разве что отвлек от высоких дум, вглазах появилось что-то от живого. Нельзя все время о высоком, человек не бог,надорваться может.

Дождь с силой бил по голове, голым плечам. Они шли сквозьмесиво воды и воздуха, захлебывались, выплевывали грязную воду, а с ними иклочья болотной травы, листьев.

Мрак обогнул заросли болотных растений, а Олег, не заметив,шел прямо. Опомнился только, когда проламывался через заросли широких листьев,похожих на двери, таких же толстых, покачивающихся на воде. Снизу на толстыхстеблях, отодвигаются неохотно, сцепляются с другими, почти на каждом сидит поотвратительному чудищу, которых только Таргитай с его нежеланием задумыватьсямог бы назвать жабами.

– Мрак!

– Не отставай! – донесся из-за серой завесы ливня строгийокрик. – Неча там с жабами…

– Да тут… да я…

– А, болотные травы собираешь, – понял Мрак. – Нас лечитьбудешь…

Олег провалился по шею, судорожно ухватился за листья.Мясистая ткань тут же расползлась, как гнилое полотно. Он окунулся с головой,хлебнул грязи, закашлялся. Его вывернуло от отвращения, снова окунулся, уже вгрязно-кислую мерзость. Полуослепший, задохшийся, рванулся вперед, вода неотпускала, что-то обвило ноги и начало взбираться выше.

Полумертвый, в полубессознательном состоянии, как-товыбрался, сам не помнил как, вывела слепая жажда жизни, почти сразу ударился отвердое. Недовольный голос проревел:

– Ну что так долго? Пошли, пошли!

Мрак сразу же исчез за пеленой дождя, только вода пошладвумя высокими волнами.

– Мрак, погоди…

Голос, едва слышный за плеском, поинтересовался:

– Много набрал?

Олег только головой мотнул, мол, еще и тебе осталось.Крупные, хоть и зеленые. Зато много. Сил не было даже обругать бесчувственногооборотня.

Серая стена дождя и брызг поглотила и плеск от сапогоборотня. Олег застонал, на глазах закипели жгучие слезы. Ноги едва вылезли изтрясины. Он качнулся, едва не упал, но пошел, заставил себя двигаться черезгрязную болотную жижу.

В лицо дул теплый мокрый ветер. Болото постепенно покрылоськоркой, пошла трава, взбугрилось мшистыми кочками. Наконец под ногами пересталопрогибаться, Олег не верил ни глазам, ни подошвам, но болото в самом делекончилось.

Из лилово-зеленой земли торчали синие стебельки – раздутые,мясистые. Олег боязливо обходил по широкой дуге. Теперь не ждал окрикаоборотня, тот лучше разбирался в неизвестных травах и зверях, помогало волчьечутье.

Мрак хмурился, к болоту уже привык, почти обжился, а отперемен не ждал добра. А когда хмурился, лицо с разводами грязи и присохшейряской становилось таким страшным, что если бы встретились чудища подземногомира, дальше идти было бы легше. Только переступай через трупы околевших сперепуга – и все. Правда, особо крупные пришлось бы обходить по дуге.